Не все герои носят плащи, на плечах некоторых — белый халат. Они нередко встречают новый год за операционным столом и не желают друг другу спокойной ночи, чтобы дежурство прошло без эксцессов. О преданности призванию, о противостоянии анестезиологов и хирургов в больнице, о буднях и праздниках пары врачей рассказывают врач анестезиолог-реаниматолог детской областной больницы Ирина Сайгушкина и сосудистый хирург областной клинической больницы Александр Посеряев.
Начнём с самого популярного вопроса: почему вы выбрали именно эту профессию?
Александр: Я врач в четвертом поколении: у меня мама врач-лаборант, бабушка врач-гинеколог, прабабушка оперирующий врач-офтальмолог. Другого выбора у меня просто не было.
Ирина: У меня мама тоже мед. работник. Когда я была маленькая, она работала в приемном покое, и я часто проводила время у нее на работе. Помню, больной на каталке поступает, и тут же я с учебниками. Правда, сразу все свои книжки бросала и бежала смотреть. Мне все интересно было. И дома любимые игры: ставить уколы игрушкам, капельницы на цветы…. Меня можно было уже в 6 лет спросить, кем я хочу стать, и я уверенно говорила: «Врачом». Правда, после школы поступила на финансы и кредит. Меня хватило на год. Бросила и пошла поступать в медицинский. Не вижу себя в другой профессии.
Как прошло ваше боевое крещение? Вы помните своего первого пациента?
Ирина: Самого пациента нет, но свой первый наркоз — да. У меня был хороший учитель. Показал пациента, сказал, что делать, — у меня как-то сразу все получилось. Учитель посмотрел, сказал: «Вижу, анестезиолог будет хороший» (смеется). Опять же, я ведь до этого, пока училась, работала операционной медсестрой 8 лет. Так что все это уже было мое родное, я себя чувствовала уверенно.
А боевым крещением, наверное, нужно считать первое дежурство, когда поступил тяжелый больной. Правда, вспомнить что-то сложно. Волноваться, переживать, анализировать там некогда.
Александр: Мое боевое крещение состоялось в городе Инзе. Я тогда был зеленым ординатором. Меня туда сослали учиться и помогать, остался я там достаточно надолго.
В Инзе было работать сложнее, чем здесь?
Александр: Работы было больше. Город маленький, население небольшое, кадров не хватает. Один врач — за всех. И уролог, и гинеколог, и все остальные специализации в одном. Было интересно.
А своего первого пациента помните?
Александр: Нет, помню первого мертвого. Знаете такую фразу: у каждого врача есть свое кладбище. Это действительно так. Оно есть. Про того пациента рассказать ничего не могу. Не тактично. Но запомнил я его навсегда.
Это был сильный стресс для вас?
Александр: На тот момент да. Сейчас с такими ситуациями справляешься проще. В больнице жизнь и смерть — они рядом. И человеческая жизнь… всегда висит на волоске. Тот или иной исход зависит буквально от одной капельницы, от одного слова врача, от одного невнимательного взгляда. Грань очень тонкая, и ты перешагиваешь её каждый день.
Ирина: Нам на работе проговаривали, что пережить смерть первого больного – особый рубеж. Если сможешь, будешь работать дальше. Но не все справляются, некоторые уходят. У нас особенно это непросто – детская больница ведь.
Играет ли удача какую-то роль в этом деле?
Ирина: Однозначно, везение в медицине должно быть. Не только от мастерства врача все зависит.
Александр: Факторов много, но вообще, правда. Если уж получается, то получается. Но когда не идет дело… и ты можешь быть хоть новичком, хоть корифеем.
Медики вообще суеверны? Вы сами верите в какие-то специфические медицинские приметы?
Ирина: Суеверны, еще как. Какие у нас приметы-то есть?..
Александр: Хирургам, считается, нельзя бриться, ногти стричь перед дежурством. Раньше, когда обрабатывались руки, всегда хирурги постригали ногти и там уже шли работать, т.е. подготовка к операции. Пошло оттуда. Потом на дежурстве, если спать ложишься, нельзя снимать части этой робы, но обязательно надо снять носки.
Ирина: Ни в коем случае нельзя спокойной ночи желать. Еще замечаю, подумаешь о чем-то и обязательно случится. Мысль материальна. Подумаешь, давно не поступал такой-то ребенок – и точно поступит. Еще есть закон парных случаев: если один ребенок поступил с каким-то заболеванием, то обязательно будет второй с таким же. Не знаю, с чем это связано. Часто так совпадает. Мистика.
Александр: Скорее, нейропсихология. Психосоматика.
Хорошо, давайте попробуем о более позитивном. Есть ли в вашей практике эпизод, которым вы особенно гордитесь?
Александр: Понимаете, маленькие победы происходят каждый день. Маленькие победы и большие неудачи. Выделить что-то невозможно.
Ирина: Ну и мы работаем в команде. В реанимации есть старшие товарищи, с кем всегда можно посоветоваться. Мы все вместе. Присвоить какой-то успех только себе нельзя.
То есть отношения со взрослым поколением в больнице у вас складываются хорошо? Врачи вообще дружны?
Ирина: Да, у нас коллектив очень дружный, сплочённый. Наша команда, как большая семья. Это и естественно, мы ведь большую часть времени проводим на работе. Каждый день, плюс, дежурства, которых немало. Да, мы действительно семья. Все поддерживают друг друга. Бегут на помощь, если что-то случается. Выручают. И заведующий хороший. Всегда поможет, посоветует, как правильно сделать, если сомневаешься.
Александр: Мы живем на работе. В прямом смысле. И дружим семьями, и отдыхаем семьями.
Ирина: И на дачи, и в лазертаг поиграть — вместе. Вот недавно на свадьбе все вместе отдыхали.
Александр: Да, представляете, 20 человек врачей. Разных специалистов.
Самая безопасная свадьба! (смеётся)
Александр: Да уж, тамада был удивлен. На торжестве не врач был только фотограф.
То есть знакомых лечить не приходится, раз все врачи?
Ирина: Почему же, у нас есть другая компания, где программисты и экономисты… Им помогаем, конечно, когда им нужна наша помощь.
Когда оказываешь медицинскую помощь знакомому, другу или родственнику, испытываешь прилив мотивации и вдохновения или, наоборот, это ужасный стресс?
Александр: Это повышенный уровень даже не ответственности, а звоночков среди ночи. У меня что-то заболело — что делать? Никогда не отказывали. Если помочь нужно… Надо так надо. Но в основном, действительно у нас друзья врачи и срабатывает принцип «исцели себя сам».
Кстати, в свободное время вы разговариваете между собой о работе или хочется максимально отключится от медицины?
Александр: У нас нет других тем, все разговоры обязательно срываются на работу.
Ирина: Как бы ни старалась, но сводится все равно. Говоришь себе: «Хватит о работе». Но приходишь домой, а у тебя новости, которые хочется обсудить. Саша в анестезиологии понимает, я тоже его понимаю. Мы ведь познакомились на работе, я работала медсестрой в сосудистом отделении, а он туда пришел ординатором. Так что я его отделение знаю, его коллег.
Трудно представить такое максимальное и каждодневное включение в рабочий процесс.
Ирина: Да, людей дежурства шокируют обычно. Это нужно отработать день, остаться на ночь и потом отработать еще день. Полтора суток. А иногда дежурства ставят через день. Домой приходишь только один вечер поспать, а потом снова уходишь на полтора суток. Но это с нашего согласия только, когда не хватает людей, в период отпусков, например.
Александр: А еще Новый год на работе.
Ирина: Да! Два Новых года подряд на работе!
Александр: А я четыре новых года подряд отметил на работе. Но так даже лучше, с меркантильной точки зрения: квартиру искать не надо, идти никуда не надо (улыбается). Плюс в том, что, если ты 31 отдежурил, тебя 3-4-дня могут не трогать.
Когда с 31-го на 1-ое дежурите, на работе как-то отмечаете, встречаете Новый год? Салатики, речь президента, куранты?
Ирина: Сесть и полностью расслабиться ты не можешь. Выпивать нам, естественно, на работе нельзя. Но какие-то салатики — да. Только выдернуть могут в любой момент.
Александр: Как-то раз нам привезли пациента с ножевым ранением вечером 31-го. Мы Новый год встретили в операционной.
Так, разговоры обычно все сводятся к работе, мы поняли. А, например, сериалы про врачей вы смотрите и читаете ли художественную литературу про медиков?
Александр: Я «Клинику» посмотрел четыре раза. Все серии. Все сезоны. «Доктора Хауса» смотрим, конечно. И есть еще такой сериал «Больница Никербокер». Мне понравился. Необычный.
Ирина: И «Игру престолов» смотрим. Там не совсем, конечно про врачей…
Александр: Но всё, как мы, врачи любим: кровь и кишки! (смеётся) А из книг можно порекомендовать «Не навреди», «Когда дыхание растворяется в воздухе».
Вы ведь считаетесь молодыми специалистами? Как реагируют пациенты, узнав, что лечить их будете вы?
Ирина: Да, молодой специалист считается первые 3 года стажа.
Александр: Пациенты реагируют положительно. Пациентам возрастным, которых у нас, на самом деле, больше, все равно. А те, кто помоложе, только за.
Ирина: Никогда такого не было, чтобы пациенты напрягались.
Александр: У меня только с курса человек 6 в областной больнице. У нас средний возраст врачей лет 30.
Ирина: И у нас молодое отделение. Может, только человека 4 пенсионного возраста.
Государство как-то поддерживает молодых врачей?
Александр: В течение трех лет 1000 рублей в месяц доплата молодым специалистам.
Ирина: И выплата 10 000 единовременно, как устроились. Хоть что-то. В районах больше платят. Выплачивают миллион, но нужно пять лет отработать.
А состояние больниц в городе и в районе отличается?
Александр: Если вы имеете в виду в плане оборудования, то областная больница высокотехнологичная. Здесь делают то, что не делают в районе, поэтому тут, конечно, по оборудованию лучше. Но если брать общий уровень – он вполне нормальный. Мы же выезжаем оперировать в районы по сан. авиации. Где-то может чего-то не хватать, но базовую помощь, которую оказывают здесь, там тоже могут оказать. Нет такого, что в районе прямо глухомань, деревня, лечат только подорожником. Нет.
Расскажите немного внутренних составляющих вашей работы.О чем, вы например, думаете во время операции?
Александр: Ни о чем.
Ирина (смеется): Когда домой.
Александр: Да, смотришь на часы. У нас нет такого, как вы представляете: «Зажим, мы его теряем!» Мы делаем плановые операции. Рутинная, однообразная работа.
То есть сериалы врут?
Ирина: То, как в сериалах показывает, бывает на дежурствах.
Александр: Верно, на них вот разное бывает. С ножом в груди могут привезти человека. Даже фото есть, но я их не покажу. Тем не менее в любой операции наступает такой момент, когда уже все нормально, спокойно, и начинаются шутки-прибаутки, обсуждения, кто куда сходил и все такое.
Ирина: Магнитофончик может стоять, расслабляющая музыка…
Александр: Да, стоишь, пританцовываешь, шьешь.
Ирина: Анестезиолог во время операции сидит, смотрит на больного, на монитор. Мы не шьем, конечно. Мы следим за давлением, пульсом.
Это ваша основная работа до операции и после, да?
Ирина: Да, заинтубировать, обеспечить индукцию, наркоз. Потом уже хирурги начинают свое дело.
Александр: Операция — это маленькая часть. Это верхушка айсберга. Все важное до и после.
Ирина: После мы забираем к себе в реанимацию. Там у нас ребенок просыпается. Чтобы ему не больно было, чтобы не было кровотечения никакого, чтобы он вышел из этой операции. Хирург сделал техническую часть. Выхаживание — это уже реанимация.
А по стереотипу считается, что хирурги делают все самое главное.
Ирина: Да-да. всегда так. Анестезиологов вообще не замечают. Они всегда на втором плане, всегда в тени.
Александр: Вечная борьба анестезиологов и хирургов.
Ирина: Анестезиологи не любят хирургов, а хирурги недолюбливают анестезиологов. (смеется)
Вы получается ломаете систему своей парой?
Александр: Ну, мы не работаем в одной больнице, может, в этом секрет успеха.
Вообще каково это: встречаться двум врачам?
Александр: Когда дежурства ставят через день, и они у нас не совпадают… Интересно!
Ирина: Я своему заведующему, когда график составляем, даю график Саши. Прошу поставить мне дежурства так, чтобы они совпадали с Сашиными. Ну и одновременно берем отпуска.
Как работа врачом изменила ваше отношение к жизни? И изменила ли вообще?
Ирина: Ценишь жизнь больше. Она крайне быстротечна.
Александр: В отечественном фильме «Самоубийцы» звучит фраза: «Мы все умрем, но не сегодня». Надо думать о смерти. Она придет. К жизни нужно относиться как к чему-то временному.
И всё-таки. Никогда не думали о том, что если не в медицине, то где бы вы могли себя представить?
Ирина: Нигде, кроме медицины.
Александр: Я в свое время очень любил технику. Физику, математику, хотел идти в политех. Хотя в принципе я всем этим и сейчас потихонечку занимаюсь. С автомобилями, с техникой я на «ты».
Ирина: Он на работе чинит всё.
Александр: Как мед. техник, правда. Но уже слишком много вложено в то, чтобы стать тем, кем я являюсь сейчас. Так что сейчас все бросить и пойти в другую сторону это преступление.
Ирина: Но детей мы не отдали бы в медицину.
Александр: Они должны спать дома, жить нормальной жизнью и хорошо зарабатывать.
Ирина: А ответственность… — все время ходишь под статьей.
Александр: Презумпция невиновности в медицине почти не работает. Ты по умолчанию виноват. Нужно доказать, то, что случилось это не твои кривые руки.
Ирина: Обратите внимание, сколько сейчас судебных разбирательств.
Александр: Ситуация с женщиной гематологом. Мое мнение, что она не виновата ни в чем. И в принципе большинство врачей ее поддерживают. Но у прокуратуры и власть имущих свой взгляд.
А каково мнение врачей на трагедию с введением формалина?
Александр: Это ошибка. Даже не врачей, а среднего и младшего мед. персонала.
Ирина: Но ответственность всегда на враче.
Александр: Виноват всегда тот, кто оперирует. Независимо от того, кто совершил ошибку: ассистент, медсестра или санитарка. Даже анестезиолог почти всегда не при чем. Кто приложил руку к больному, тот и виноват.
Ирина: Ты несешь ответственность за все, что происходит. И за всех. То, что произошло — это ужас. Но могло произойти с каждым.
Александр: Жалко всех: и врачей, и медсестер. Но от врачебной ошибки застраховать себя нельзя. Даже такой вариант: ты делаешь одну и ту же процедуру каждый день, набиваешь руку, но всегда окажется кто-то, у кого что-то не так. Больной, у которого анатомия нестандартная. И все.
Ирина: Сопутствующие фоны тоже у всех разные. Предугадать невозможно.
Да, согласна с вами. Скажите, какими тремя качествами, по вашему мнению, должен обладать человек, чтобы стать хорошим врачом вашей специализации?
Александр: Я скажу, но вы, наверно, не напечатаете это. Хладнокровие, безжалостность, терпение. Вот я хирург. Каждый день я делаю людям больно. Если я буду их жалеть, я не смогу ходить на работу
Ирина: Да, сгорает человек. Я считаю, эти три качества: трудолюбие — в нашей профессии очень много надо трудиться, чтобы чего-то достичь —, ответственность и любовь к своей профессии. Я люблю, поэтому мне в ней и хорошо.
Ребята,вы такие молодцы👍👍И меня распирает от гордости ,что я лично знаю такого великолепного анастезиологе и просто замечательного человека,как Ирина💐👍
Интересное интервью. Интересные люди, действительно важные.